Мама, не плачь (СИ) - Борисов Олег Николаевич

Я шел по занесенной снегом дороге и увидел ангела. Он развел костер из собственных крыльев, сидел у огня, пытаясь согреться.

Спросив разрешения, пристроился рядом.

— Что ты видел, вечный странник?

Уставившись пустыми впадинами глазниц, ангел ответил:

— Я видел, как продажные попы ведут за руку грешников в рай.

— А еще?

— Как праведники подыхают от голода в сточных канавах.

— Кто нас спасет?

— Девочка с мертвыми глазами. Она у тебя за спиной играет черепами праведников.

— Почему ты перестал стоять за моим плечом?

— Наверное, потому что ты перестал писать сказки и притчи. Теперь ты, как и я, собираешь реальные истории.

— Как долго я смогу греться рядом с тобой?

— Пока родители девочки из Эскадрона Смерти не придут за тобой.

Далеко позади небо сияло всполохами фейерверков.

— Почему ты не предлагаешь мне идти туда, вместе с толпой? Следом за лживыми “сбитыми пилотами”, которые вторят протухшим вождям. Учат меня как жить, как писать, как линчевать друзей и целоваться взасос с врагами. Ведь ты — ангел, это твоя обязанность?

Он долго молчал, помешивая угли рукой. Потом ответил:

— Я надеялся, ты догадаешься сам.

— Мне одиноко без твоих подсказок.

— Ты пришел сюда в одиночестве. Костыли потерял по дороге. Я тебе больше не нужен.

— Почему, ангел?

— Потому что я — падший.

Девочка принесла череп, села на него и стала жарить над огнем промороженную лягушку. Мы втроем грелись у костра, в котором пылали крылья надежды и мечты. Один из нас состарился, другая выросла, третий устал стоять за плечом.

За спиной гремел салют. Заметенная дорога вела в другую сторону. В бездну, покрытую мраком. В настоящую жизнь.

Постскриптум

Автор выражает горячую признательность Александру Долинину и другим альфа-ридерам, кто помог выловить различного рода опечатки, тавтологии и логические нестыковки.

Все события и герои вымышлены. Любые совпадения с реальными личностями случайны.

Автор считает, что эта книга будет финальной в личной трилогии “Док-Доченька-Мама”. Приятного вам чтения.

Фаине Савенковой посвящается.

Девочке, выросшей на войне. Кто не забыл прошлое, живет в настоящем и борется за будущее

Монорельс плавно вписывался в поворот, подбираясь к узловой станции. Я покрепче ухватилась за поручень, разглядывая в огромные окна проплывающие под ногами кроны деревьев. Сейчас могучая кучка туристов засуетится, пихнется к центральным дверям вместе со всем барахлом, тогда и мне. Правее, в задние, где толкучка меньше. За дяденькой в модной майке для обожравшихся анаболиками. Это когда полиция еще не цепляется за “одежду для пляжа”, но каждая чикса видит, сколько времени ты провел в качалке.

— Вторая центральная, — прохрипел динамик. Усталый голос диспетчерской системы заглушил вздох пневматики. Я хлопнула перекрывшего выход детину по левому плечу, после чего проскользнула сбоку, пока он крутился вокруг собственной оси. Ввинтилась в толпу на перроне и двинулась к эскалатору. Позади народ пытался войти в вагон, занося неудачников, всего на секунду затормозивших в дверях. Что поделаешь — Лира, столица округа. Один из шестидесяти городов-миллионников, что для колониальных аграрных миров считается признаком успеха. Правда, общественный транспорт постоянно переполнен, налоги за личные мобили драконовские и микроскопические квоты на покупку жилья в городах. Но зато аграрный гигант пережил Плоковский конфликт без серьезных потрясений. Отправил триста тысяч добровольцев в Гуманитарные Силы, заработал огромные деньги на поставках продовольствия и задумался о дополнительных голосах в Совете Федерации. Но это все — политика, мне она мало интересна. Мне сейчас куда важнее вовремя добраться до деканата Индустриальной Академии. Документы сдала два дня назад, сегодня распределение на практику для младшаков. И если не подсуетиться, сунут в какую-нибудь местную дыру на фермы, хвосты коровам крутить. На два месяца, без права перевода на другую позицию. Жуть.

Поэтому — вприпрыжку, придерживая тяжелый рюкзак за спиной и выискивая любые просветы в плотной толпе. Прошу прощения, уважаемый, но мне очень надо. Да, без очереди. Да, нахально и без извинений. Только вперед.

Перед закрытыми тяжелыми дверьми кабинета клубятся первокурсники. Халявщики или “хали” на сленге местных умников. Все, кого зачислили за отличную учебу, богатых родителей и прочие плюшки. Конечно, за это потом руководство Академии спросит ответными услугами, денежными вливаниями и защитой коммерческих интересов как в Лире, так и за ее пределами. И, да, я тоже умудрилась попасть в эту толпу богатеньких мажоров по квоте Гуманитарного Конвоя. Место будущего технаря в обмен на молчание и отказ от свидетельских показаний в Планетарном Трибунале. Названия — пафосные до невозможности. А на самом деле — толпа генералов и чинуш, спешно заметающих под ковер собственные ошибки и проколы высоких покровителей. Бодаться с ними — проще сразу некролог заказать в ближайшей желтой газетенке. Поэтому попросила чуть подправить возраст в бумагах, выторговала обучение с проплаченным общежитием на все четыре года и приехала сюда. Учиться.

Мест свободных на диванчиках вдоль стены не было, поэтому я поставила сбоку от большого стола рюкзак и уселась сверху. У меня там трубочный каркас, выдержит четыре моих веса и даже не погнется. Удобная штука, у парней на орбитальной станции подрезала. Думаю, они до сих пор затылок чешут, куда их любимая снаряга умотала без разрешения. Зато я для вас, балбесов, бесплатно кашеварила всю неделю, пока в медкарантине куковали.

Невысокий мужчина в белоснежной рубашке с закатанными рукавами недовольно покосился в мою сторону, получив в ответ самую лучшую улыбку, которую я только смогла изобразить:

— Господин Кински, а можно меня на “шурупы” записать? За два месяца я бы там какой-нибудь минимум сдала, это прибавку даст к стипендии.

Первый секретарь сменил гнев на милость, пригладил жидкие пряди на голове, которыми тщетно пытался прикрыть лысину:

— Считаешь, что справишься? Там ведь вкалывать придется.

— Справлюсь, господин пи-ви-эс[1]. Я родилась на стационарном колониальном посту, руками умею работать. И проблем стараюсь не создавать. Никому.

Задумавшись, бывший сержант ГС[2] разглядывает мой старенький комбез, стандартный комм на левой руке и косит взглядом на лежащий передо мной тонкий лист белоснежного пластика с россыпью букв.

Я — не дура, без серьезных связей в Академии чего-нибудь полезного выскрести будет очень трудно. Поэтому вчера весь день потратила на то, что беседовала с местными уборщиками, технарями и прочим обслуживающим персоналом. Где помогла ящики перекантовать, где распылители воды по газонам расставить. В итоге собрала нужную информацию. Теперь я знаю, что господин Кински очень дорожит своим постом, любит вспоминать о “боевом прошлом” и великих свершениях молодости в тыловом батальоне. Еще он терпеть не может блатных и любит при случае повторять, что начинал трудовую карьеру ребенком на ферме.

— Куда приняли?

— Подавалась на коммунальный блок, специализацию после второго курса выберу.

Листочек у меня забрали и стали внимательно изучать.

Да, я буду коммунальщиком, когда закончу Академию. Ремонт водостоков, канализации, энергетических систем. А еще — реакторы, очистные системы и каскады ресайклинга. Все то, без чего многомиллионная Лира захлебнется в собственных нечистотах за неделю. И, да, мне надо именно на этот факультет. Потому что, как говорят мудрые люди: “на горшок ходят все — и богатые, и бедные”. Для одиночки без покровителей это отличный шанс заработать в будущем на кусок хлеба с толстым слоем натурального масла.